Настроение Штефана сегодня так же неустойчиво, как и поведение моря, на побережье которого расположено поместье графов Абхентов. Если по прибытии сюда он испытывал всепоглощающее эмоциональное отупение, то сейчас оно сменилось на парадоксальную жажду движения и невозможность сосредоточиться хоть на чем-то дольше пяти минут.
Он на какое-то время застывает у комнаты кузины, непонимающе разглядывая захлопнувшуюся у него перед носом дверь. Юноша всегда гордился своей способностью мыслить быстро и точно, но сегодня она ему явно отказывается, вместо нее на смену приходит тоска, занимающая свое законное место где-то в районе сердца. Состояние Штефана усугублялось еще и тем, что он совершенно не понимал, как именно Мария Фредерика тоскует по Адельрику, кем именно он был для нее – братом или все-таки будущим мужем? Да, с его стороны это было эгоистично, однако младший сын графа Вальтера привык быть честным прежде всего перед самим собой, поэтому данное обстоятельство не вызвало у него дополнительного раздражения, только усилило ту тяжесть, которую юноша ощущал на своих плечах с тех пор как Вальтеры получили неутешительные новости от из королевского адмиралтейства.
Попытку со стороны родственников накормить его после долгой дороги, Штефан отмел безоговорочно. Организм юноши, конечно, все еще причислял себя к разряду растущих, и перманентное чувство голода тот испытывал постоянно, особенно в период жизни в пансионате, однако сейчас даже одна мысль о еде вызывала у молодого барона тошноту. Он спросил у дядюшки разрешение воспользоваться библиотекой, и очень старательно в течение часа, а может даже двух пытался составить письмо матери, в котором уведомлял графиню о том, что добрался до Гафона благополучно и планирует здесь задержаться на пару дней. Увы, в эпистолярном жанре юноше сегодня явно не везло: все фразы из-под его пера выходили то какими-то натужными, то почерк, и без того больше всего подходивший для шпионских шифровок, оставлял желать лучшего. Новость о том, что кузина пришла в себя и он может ее увидеть, Штефан воспринял с тайным облегчением. - Вам не за что оправдываться, Мари, - устало произнес юноша в ответ на слова девушки. Горе у них, конечно, во много общее, однако девушка в своей то ли недальновидности, то ли наивности едва ли способна была осознать, что кошмаром для ее кузена стала не только безвременная кончина виконта Нербергского, но и его перспективная женитьба на ней.
Деликатное пожатие ладони отозвалось у Штефана внутри болезненной волной тепла. Хотя он в глубине души и считал, что его чувства никогда не найдут ответа со стороны Марии, избавиться он от них то ли не хотел, то ли просто не мог. Это не слишком приятно было признавать, но где-то внутри юноши жила сентиментальная надежда на условное светлое будущее, которое, как и горе, могло бы стать для них с кузиной общим.
- Вы же знаете, я не слишком хорош в проявлении подобных светлых чувств. Мне для этого не хватает, не знаю… терпения что ли? – проговорил Штефан, задумчиво разглядывая их продолжающие соприкасаться руки, после чего осторожно поднес ладонь Марии к своей щеке, благо расстояние между креслами, которые они занимали, это позволяло. – Не поделитесь со мной вашей женской мудростью, дорогая кузина?